– Иван Петрович, какого х… лешего?!.. Меня спросить или хотя бы поставить в известность нельзя было?! Где я, а где императорская фамилия?!.. Попроще кандидатуры не приходили в вашу больную голову?!..

– Всё? Выпустил пар… старлей? – Павлов пережидает взрыв возмущения и спокойно продолжает: – Да пойми ты, Денис Анатольевич, одну простую истину. Нас, из будущего, здесь трое. И пытаемся мы сделать грандиозное дело… Но только порядки здесь другие. Мы с Фёдором Артуровичем по своему положению вхожи в высшие круги, а ты… Да, согласен, ты – армейская легенда, поднялся из прапоров до капитана, выслужил все награды, какие можно было, создал батальон, за право отправить на учёбу в который многие полковые командиры готовы в глотки друг другу вцепиться. Но для какой-нибудь аристократической сволочи с длинным списком титулованных предков ты – никто. Для них все твои подвиги – ерунда по сравнению с тем, что великая княжна будет крестить твою дочку. А влияние этого закрытого клуба пока очень велико… Вот мы и стараемся в меру сил и возможностей для пользы дела подтянуть тебя поближе к высшему свету, будь он неладен…

– Простите, Иван Петрович, ляпнул сгоряча, не подумав… Но всё равно, сказать раньше можно было, зачем разводить интриги на ровном месте?

– Вот именно потому, что последнее время у вас, господин капитан, мысли за языком не всегда успевают. – Академик устраивается поудобнее в кресле и ворчит почти по-стариковски: – Какие, на хрен, поединки вы там надумали, а? Голова работает, или где? Давай рассуждать логически… Если ты выиграешь, Майера придется отправлять либо с какой-нибудь травмой, либо он озлобится, что ты его сделал, и пользы будет гораздо меньше. Если проиграешь… Я имею в виду, если поддашься, то своему начальству он так и доложит, что, мол, петушился господин капитан, петушился, а как до дела дошло, слабаком оказался. Что тоже не есть хорошо. Так что думайте, Денис Анатольевич, вы эту кашу заварили, вам и расхлёбывать. Тут я уж точно ни во что вмешиваться не буду…

Добро, перенесём удовольствие на попозже. Всё равно, не последний раз с ним видимся, будет еще возможность…

– Теперь немного о другом. – Павлов протягивает мне конверт. – Держи. Здесь полторы тысячи. Можешь считать это подарком или дружеской ссудой, отдашь, когда сможешь.

– Это еще зачем? Иван Петрович, у меня, слава богу, денег пока хватает, по миру идти не собираемся.

– Нет, ну что за человек! – Академик шутливо обращается к Келлеру: – Для него стараются, а в ответ – один негатив. Фёдор Артурович, будьте так добры, ознакомьте господина капитана с последними решениями командования.

Генерал открывает папку, лежащую перед ним на столе, и протягивает мне лист с машинописным текстом:

– Это, Денис Анатольевич, выписка из приказа об отпуске для подготовки к поступлению в Академию Генштаба. На экзаменах, конечно, гонять будут, но вами заинтересовался генерал-майор Потапов. И обещал некоторую поддержку.

– Пардон, а кто это?

– Только что назначенный начальник эвакуационного отдела Генштаба. Но это – официально, на самом деле – занимается всем, что касается разведки. Николай Михайлович хотел познакомиться лично и подробней узнать о действиях ваших «призраков». Включая методики обучения личного состава.

– И насколько ему можно доверять?

– Ну-у… В своё время появлялась информация, что Зимний был захвачен небольшой, но хорошо организованной группой офицеров, которые потом передали здание революционным матросам и исчезли так же внезапно, как появились. И что это действовали подчиненные Николая Михайловича из разведупра. Потапов был одним из первых, кто начал сотрудничество с большевиками, но не из политических убеждений, а чтобы не дать стране и армии развалиться. Особенно после приказа № 1, – Келлер выдает справку из будущего. – К нему стоит присмотреться. А возможно, он первым пойдет на контакт… Разговор сейчас о другом. И в Ставке, к которой вы уже прикомандированы, и в Академии одной полевой формы, в которой вы, господин капитан, щеголяете круглосуточно, будет недостаточно. Вот список, что вам нужно приобрести, чтобы не вызвать неудовольствия начальства.

Фёдор Артурович протягивает мне следующий листок, на котором букв напечатано значительно побольше, чем на первом… Ну ни… тра-ля-ля себе! Какой идиот до такого додумался? Две хэбэшки, гимнастерка и шаровары, это – ладно… Китель образца 1908 года с шароварами к нему – полностью шерстяной и наполовину… Долбануться!.. Куча белья, две пары сапог, две фуражки, сбруя имени мистера Сэма Брауна, полевая сумка… Охренеть… шинель солдатская, шинель офицерская со всеми прибамбасами… А вот это вообще полёт военной мысли – «Лацкан пристяжной для полного комплекта наград к парадной и праздничной форме»!.. Очень нужен в повседневной службе… Дебилы хреновы…

– У вас сейчас будут большие траты на ребёнка, а тут еще самому прибарахлиться надо. Так что берите деньги, Денис Анатольевич, и не возражайте! – Павлов снова протягивает мне конверт. – Наш генерал сказал, что всё сразу не нужно, да и кое-что из своих интендантов пообещал выбить, но всё же придется раскошелиться рубликов на восемьсот золотишком.

– Угу, а вот если бы вы в гвардию собрались, господин капитан, пришлось бы несколько тысяч выложить, – Келлер подтверждает слова академика и с усмешкой добавляет от себя: – Да и служить было бы трудно. Ездить только на лихачах, в театрах билеты не дальше пятого ряда, про почти постоянные попойки и балеринок на вечер я уже и не заикаюсь.

– Нет, спасибо, ваше превосходительство, в гробу в белых тапочках я такую трудную службу видел! Я лучше к себе, в батальон, – подстраиваюсь под тон Келлера. – Там хоть на марш-бросках отдохнуть можно…

Красивая белокаменная церковь Рождества Пресвятой Богородицы в селе Верхнее Мячково. Ехать от института – полчаса, хоть дорога местами и не очень ровная. Народу мало, все на заработках в Москве. Потому как слывут очень хорошими каменщиками. Настоятель, сорокалетний дяденька, чем-то неуловимо напоминающий благочинного отца Александра, с пониманием отнесся к просьбе провести всю церемонию в назначенное нами время, узнав, кто будет крёстной и кто пожелал присутствовать, и согласился на всё, кроме размещения вооружённой охраны внутри церковной ограды. Так что придется конвою регента и великой княжны поскучать снаружи, вежливо перенаправляя случайных зевак по другим маршрутам, чтобы их праздное любопытство не было расценено как попытка покушения со всеми неприятными последствиями…

Утро было немного суматошным и принесло явственное ощущение раздвоения личности, когда одна половина головы размышляла, как и положено волнующемуся молодому папаше перед знаменательным событием, а другая, более спокойная и рассудительная, пыталась проанализировать, всё ли предусмотрено для безопасности кортежа при следовании туда и обратно. Наконец Дашенька заканчивает кормление и убаюкивает дочку, быстренько рассаживаемся по машинам, и Михалыч, как старший колонны, дает команду на движение…

Даша остается в компании и под присмотром Митяева, ей до сорока дней в церковь, оказывается, нельзя, но и просто так отдать дочку в чужие руки она наотрез отказалась. Ну, а мы с крёстными идем дальше…